Привкус амаретто

Он приносил ей на каждое свидание плитку шоколада. Красивые яркие обертки с надписями на английском языке и непривычный изысканный вкус экзотических фруктов и всевозможных ликеров, приятно радовали ее. Особенно понравилась та, в которой была нежная кремовая начинка со вкусом амаретто.

Сейчас, конечно, такие гостинцы никому не кажутся чем-то удивительным, но в начале девяностых, у девочки из бедной семьи они вызывали плохо скрываемый восторг. Но, главной причиной ее радости был не сам факт получения в подарок этого лакомства, а, собственно, даритель его. Иначе, чем же объяснить то, что она как реликвию аккуратно складывала каждую обертку в картонную коробочку и хранила ее в самом отдаленном углу ящика своего письменного стола.  

Они жили в маленьком шахтерском городке, ему было шестнадцать, и он ощущал себя уже очень взрослым, в первую очередь  потому, что он уже окончил школу и пошел работать, обеспечивая тем самым свои скромные потребности и помогая родителям. Время было непростое, повсюду повальные сокращения и задержка заработной платы.  Он с поистине джентльменской галантностью ухаживал за четырнадцатилетней симпатичной девушкой со своего поселка и с рассудительностью «не мальчика, но мужа» планировал их будущее. В этом плане был даже учтен пункт, когда их отношениям необходимо будет переходить из фазы  платонических в фазу взрослых.

Каждый свободный от работы вечер он спешил к ней, а она считала секунды до его прихода, стараясь быстрее выполнить всю возложенную на нее матерью домашнюю работу, чтобы у той не было причины не отпустить ее на прогулку.

Как замирало ее сердце, когда приближалось время свидания, и как же лихорадочно оно колотилось, когда за калиткой его голос звал  ее по имени.

Больше ничего в ее жизни «ни до, ни после» не вызывало столько радости и упоения, как вызывали эти неторопливые вечерние прогулки по серым улицам, с вечно разбитыми тротуарами и отсутствующим освещением. Ее любовь была способна осветить для нее целый мир, не то, что улицу. Ничто не могло омрачить счастья от прикосновения его теплых немного пухлых губ к ее рукам, лицу, губам. Сколько раз потом, после свидания она мысленно перед сном прокручивала их встречу в мельчайших подробностях, желая вновь и вновь ощутить то блаженство, которое он доставлял ей своим присутствием рядом.

Приближались новогодние праздники. Каждый как умел в то непростое время, готовился к ним, вот и он вместе с двумя его друзьями решили отметить новый год отдельно от родителей. К слову сказать, друзьям уже было почти по двадцать лет, и у каждого имелась практически сосватанная подружка-сверстница. Собраться решено было парами. Место для проведения праздника было определено в пустующей квартире одного из приятелей, а приготовление блюд на праздничный стол было, само собой, возложено на плечи женщин. Вечером 30 декабря он познакомил свою возлюбленную с остальными дамами, и они втроем принялись за стряпню. Разговоры и смех на кухне не прерывались ни на секунду и плавно перешли к теме обсуждения кто, в какой одежде будет встречать Новый год. Девушки с азартом рассказывали, какие наряды прикупили по этому случаю, а ее настроение быстро сошло на нет.  Какая бы тема не поднималась подружками впоследствии ее мозг сверлила одна и та же мысль: «Что же надену я?!». 

Девушки договорились встретиться на следующий день около 20.00, чтобы успеть накрыть стол. Так как приготовления заняли немного меньше времени, чем планировалось, она отправилась домой одна, не желая дожидаться его. Очень хотелось плакать. Из зимних вещей, в ее гардеробе были старые джинсы, не менее поношенный свитер, допотопная дубленка и шитые-перешитые сапоги. Правда, было еще красивое черное платье, отданное ей сердобольной теткой по маминой линии, но оно было из очень легкого синтетического материала, имитирующего шелк, и под него нужны были капроновые колготки, купить которые было катастрофически не за что.

Воображение так и рисовало картины шушуканья двух подружек, выходящих на кухню покурить и неловкость собственного спутника за приведенную им «нищенку». Душа разрывалась от жалости к себе и ненависти к классовому неравенству и  бедности как таковой. Покрутившись в своих незамысловатых нарядах перед зеркалом и стоически выдержав впечатление от увиденного отражения, которое повергло бы в шок любого человека с присутствием даже не самого тонкого вкуса, она решила, что, во что бы то ни стало не отправиться на эту вечеринку.  

Конечно же, любимому признаться в истинных причинах своего отсутствия на празднике было более чем унизительно, поэтому верх взяло детское желание спрятаться под подушкой от пугающей действительности. Она приняла самое глупое в своей жизни решение никого ни о чем не предупреждать, а дабы избежать ненужных объяснений, отпроситься у родителей и сбежать к подружке на соседнюю улицу. План был претворен в жизнь.

Он немного опоздал, прибежал где-то часам к десяти вечера, готовя по пути оправдательную речь для нее. Еще бы, ей, наверное, неловко ожидать его с восьми часов в малознакомой компании. Не обнаружив ее и испугавшись, что с ней что-то случилось, он побежал к ней домой. Отсутствие звонка на ее калитке ужасно злило его в эту минуту. Прокричав в десятый раз ее имя, он увидел, как дверь в доме отворилась, выпустив теплый луч света на темный заснеженный двор, и тонкий голосок ее младшей сестры сообщил, что его любимая ушла отмечать праздник к подруге.

Сколько разных чувств в эту минуту перемешалось в его душе! От обиды до злости. Как она могла так поступить? Да еще и в такой праздник!

Прошла неделя….  Она ждала, его каждый день, каждую минуту, но он так и не пришел. Упорно задвигая чувство собственной вины на задворки своего сознания, она взращивала в себе стойкое определение причине его отсутствия. Не любит. Это свойственно многим женщинам не зависимо от возраста – исказить действительность до полной неузнаваемости, затем поверить в это, ну а потом уж и предъявлять на основании «вновь открывшихся фактов» обвинение.  По этой схеме и прошел их разговор, когда они случайно встретились на танцах, спустя две недели после нового года. Как же хотелось ей 

  Прошли годы. Однажды летом, учась на четвертом курсе института, она приехала в родной городок на недельку погостить к родителям. Вышла пройтись по родному поселку и заодно навестить свою школьную подругу. Возвращалась из гостей, когда уже начало темнеть и чуть не столкнулась с прохожим, в котором узнала его. Разговорились так, как будто встретились два одноклассника, словно и не было между ними какого-то особенного прошлого. Того прошлого, которое она навсегда постарались вычеркнуть из своей жизни, даже думать себе о нем запрещала. Того прошлого, за которое она раскаивалась и поливала слезами подушку долгих четыре года, пока суета и проблемы большого города не притупили в ее сердце боль от осознания невозможности повернуть время вспять и поступить иначе. Того прошлого, которое так хотелось вернуть.… Ввиду отсутствия кафе в их околотке, он предложил пойти к нему домой, прихватив бутылочку шампанского, дабы отметить их нечаянную встречу. Посидели. Поговорили. Он к тому времени уже был женат и имел ребенка, остался жить в городе, несмотря на то, что все его друзья разъехались по городам и весям в поисках лучшей жизни. Перспектив в городе для нормальной жизни не было….

 В доме погас свет. Минутная пауза в их разговоре закончилась горячим поцелуем, а, затем переросла в близость. Это была уже не первая я ее близость с мужчиной, но, бесспорно, самая желанная.

Подобно тому, как корабли разбиваются о скалы в момент сильной бури, разлетелась на кусочки все то, чем она жила до этой встречи. Не было больше ни тягостного ощущения в душе, ни страсти, ни любви, ничего больше не осталось кроме разочарования. Как будто пелена спала с глаз. Тысячи раз она представляла себе эту встречу, и, в ее воображении он был самым нежным, самым ласковым, шептал ей слова любви и обещал, что больше никогда не отпустит от себя так надолго. Но он оказался точь-в-точь таким, как описывают опостылевших мужей в женских романах. Сосредоточенным на собственной персоне, неуклюжим и монотонно сопящим в ухо любовником. А когда все закончилось, он откинувшись на спину в ту же минуту как-то нагловато произнес: «Подыщи мне там у себя в большом городе хорошую работу. Я тебе денег дам!».

Она освободилась. И пусть при этом немного тошнило от отвращения, а юношеская романтика улетучилась мгновенно и навсегда из ее тонкой души,  но зато уже ничто не терзало ее сердце. Она, пробурчав, что обязательно постарается ему помочь, нашла свои вещи в темной комнате и поспешно одевшись, направилась к выходу. Он проводил ее до дома, о чем-то говорил с ней, но она уже не слышала его. Ее мысли были поглощены раздумьями о том, насколько все-таки мудра жизнь. Мудрее нас самих….

Вот уже ее сын стал подростком, а в самом отдаленном ящике ее письменного стола так и лежит маленькая коробочка с уже выцветшими обертками от шоколада. Как напоминание о том, что когда-то давным-давно она могла обнять весь мир; о том, что все действительно проходит; о том, что слова имеют силу; да много еще о чем, что известно только ей…

Она освободилась. Но слово «любовь» до сих пор вызывает в ее памяти пьянящий привкус амаретто.